После прочтения "Осени патриарха" - этой чудовищной книги о чудовище, гротескных мемуаров, пропитанных кровью, потом, душной влагой прикарибья и запахом выделений; этой полноводной реки одиночества, захлёстывающего телеграфным стилем, как будто всё повествование - лишь разговор с самим собой, и нет и никогда не будет собеседника, так что не надо заботиться о том, поймут тебя или нет; этой сказки о бесконечной жизни, столь же великой, сколь и никчёмной, сказки с прямым, явным, просто выпирающим подтекстом - вот она твоя справедливость, боже, твоя кара за исступлённую веру и отречение, за любовь, ради которой можно растоптать себя, и ненависть, из-за которой можно разорвать на куски, за бычью покорность со злобой в сердце и презрительное обожание - именно так мы возвеличиваем тиранов, именно так позволяем им крутить вертел наших судеб, ликуя и негодуя одновременно, и не надо делать вид, что это тебя не касается, боже, ведь ты всё об этом знаешь лучше всех; - после прочтения этой книги тянет на воспоминания, словно я тоже добрёл до осени моей жизни, но её листья ещё не смёрзлись тоскливо на запорошенной земле, а в подготовке к последнему полёту ещё надеются на удачный пируэт и мягкую посадку))
Воспоминания роятся в голове и, возможно, когда-нибудь высыпятся на "бумагу".